Около 7:15 утра 15 июля 1888 года префектуре Фукусима произошло извержение вулкана Бандай-сан. Одна из четырёх его вершин была полностью разрушена. В результате сошедшего оползня погибло несколько деревень, леса превратились в пустоши, образовались вулканические озера (Госики-нума). Была задокументирована гибель 477 человек, что сделало это событие одной из крупнейших катастроф конца века.

В этот период в Японии появляется фотография, которая-публикуется-в-газете, фотография, которую можно использовать в качестве свидетельства и документа в рамках рассказа о последних новостях. Резко увеличившееся количество периодических изданий привело к формированию постоянного запроса на иллюстрации. При этом в самих иллюстрациях начинает цениться их точность и актуальность. Одновременно с этим
в оборот входят пластинки с сухой эмульсией (они появились в Японии еще в 1883 году,
но к 1888 году их использование становится массовым), что значительно облегчало работу и делало возможной съёмку в сложных условиях. Материал производился промышленным образом и не требовал сложных знаний от самого фотографа, что привело к появлению феномена фотолюбительства и к демократизации процесса в целом.

Такая «демократизация» приводит к тому, что фотография начинает обретать всё новые
и новые значения: может быть искусством, а может быть документом, может приносить деньги, а может оставаться престижным хобби.

Для работы фотожурналиста ключевым фактором стало отсутствие необходимости тут же, на месте, проводить химическую обработку, а также существенное увеличение фоточувствительности и уменьшение времени выдержки соответственно. Сочетание всех перечисленных факторов привело к тому, что репортажи об извержении стали тем, что в рамках нарративной истории искусств можно было бы назвать «поворотным моментом» в истории японской фотографии.

Об извержении в СМИ начали сообщать, начиная с 17 июня, а после 18 июня оно становится основной темой, постепенно дополняющейся и расширяющейся по ходу развития событий. Каждое издание находит свой фокус: кто-то пишет о том, что император выделил грант в размере 3000 иен, кто-то о работе Красного Креста (извержение стало первым заметным местом работы японского подразделения), кто-то перепечатывает тексты из местной газеты Фукусима Симбун. На место были направлены корреспонденты, проводившие интервью с местными жителями, но чаще эти беседы велись с экспертами Геологического бюро Министерства сельского хозяйства и торговли и Географического бюро Министерства внутренних дел, которые прибыли для проведения расследования. Начиная с этого момента все подобные события будут сопровождаться появлением расследований — и «отчётная» фотография будет играть здесь не последнюю роль.
В случае с Бандай-сан «отчёт» и «репортаж» был представлен одними и теми же снимками. О жертвах писали очень мало, но вышло несколько иллюстрированных статей, призывающих жертвовать деньги.

С фотографической точки зрения сюжет об извержении — это съёмка события, которое уже произошло, фиксация последствий. Доминирующим жанром, помимо «пейзажной» съемки, в которой всё равно сохраняются идиллические ноты, здесь становится создание развернутого «повествования об инциденте», традиция которого существовала и раньше, но часто такие отчёты делались исключительно для государственных лиц.

«Серийно» об извержении писала газета Ёмиури симбун, где с августа по октябрь, публиковались фотографии. Фотография Ёсивара Хидэо с Бандай-сан стала первым фотоснимком, изданным в японской прессе при помощи фотомеханического способа печати.

Фотографы работали над сюжетом об извержении и вне периодических изданий. Эндо Рикуро продавал фотоснимки вулкана в качестве набора, позиционируя себя как «высокоскоростного фотографа»: здесь сходятся продажа фотографий-сувениров (оформленных соответствующим образом) и представление о себе как о фотографе, работающем быстро и снимающем недавние события.

Танака Миёдзи преобразовывает свои снимки для показа при помощи волшебного фонаря. В это время волшебный фонарь пользуется большой популярностью, его используют в школах, на лекциях в университетах — и для подобных «рассказов
в картинках», которые проводит Танака. Позже этот рассказ превращается в пьесу,
в которой образ извержения вулкана становится ключевым, а в ходе действия показывались привезённые из Фукуока куски породы.

Слайды делает и фотограф-иностранец Уильям К.Бертон — этот материал использовался в рамках естественнонаучных исследований в целом. Сегодня его фотографии хранятся
в Национальном музее природы и науки в Токио.

Следующим крупным сюжетом для фотографии, запечатлевающей катастрофы, стало землетрясение Ноби 1891 года. Чуть позже фотография обосновалась и на фронте
во время японо-китайской и русско-японской войны (появилось специальное армейское фотографическое подразделение): здесь она окончательно превратилась в средство сообщения не только для вышестоящих лиц, но и для широкой публики.

Напоследок хочется привести цитату из книги Лафкадио Хирна «Мальчик, который рисовал кошек, и другие истории о вещах странных и примечательных», где, как мне кажется очень интересным образом переплетаются представления
о зрении и о природном катаклизме. Здесь это зрение не совпадает с точкой обзора, которую предлагает фотография того времени, однако позже в истории японской визуальности и стремлении говорить о травме (в частности, в работах Томацу Сёмэй из Нагасаки) мы найдем что-то похожее.

«Самым интересным и ценным свидетелем потрясающего извержения Бандай-Сан в 1888 году — разнёсшего огромный вулкан на малые фрагменты и опустошившего территорию площадью двадцать семь квадратных миль, ровняя с землей леса, оборачивая реки вспять и погребая под слоем камней и пепла все окрестные деревни со всеми их жителями, — был старый крестьянин, который наблюдал весь этот катаклизм с вершины соседней горы столь же невозмутимо, как если бы он смотрел нечто происходящее на театральных подмостках. Он увидел чёрный столб пепла и пара, поднимающийся на высоту двадцати тысяч футов и на самом верху расползающийся во все стороны в форме зонта, заслоняющего солнце. Затем он почувствовал, что на него изливается странный дождь, горяче́е, чем вода горячих источников. Потом всё почернело, и он почувствовал, что гора под ним ходит ходуном до самого своего основания, и услышал раскат грома такой чудовищной силы, что казалось, будто бы весь мир рушится. Но он сохранял почти олимпийское спокойствие, пока всё не завершилось. Он решил для себя ничего не бояться, твёрдо полагая, что всё им видимое и слышимое было всего лишь дьявольским наваждением, насланным колдовством какого-то лиса».

P.S. Материал, изложенный выше, в последние годы активно исследуется. Упомянутые фотоснимки находятся в Библиотеке префектуры Фукусима, Музее префектуры Фукусима, Национальном научном музее, Агентстве императорского двора и Университете Гакусюин — по большей части в руинированном состоянии, их восстановление идёт до сих пор,
а атрибуция может оказаться неточной.